Агония - Страница 51

К оглавлению

51

Маленький самолет с первого раза зашел на посадку, бодро пробежался по ВПП, вырулил на рулежку пробежал по ней немного и ювелирно затормозил около машин. Двигатели стихли.

Через минуту откинулся задний трап самолета, по нему быстрым шагом сошел на землю невысокий, невзрачный человечек. Встречающие переглянулись, потом один из них, стараясь печатать шаг пошел вперед.

— Что здесь происходит? — полковник Кондратьев не дал встречающему говорить, заговорил первым — кто все эти люди?

— Я генерал-лейтенант Стрельников Юрий Владиславович, начальник областного УКГБ, а это встречающие, из обкома партии товарищи, из управления…

Прилетевший спецрейсом из Москвы человек вполголоса выругался.

— Я полковник Кондратьев Игорь Викторович. Будьте любезны, освободите три машины и отправьте отсюда лишних людей. Мне нужны Вы, три машины и три водителя. А лишние глаза и уши — не нужны.

Несмотря на то, что прибывший из Москвы был всего лишь полковником, генерал-лейтенант Стрельников вдруг почувствовал себя не в своей тарелке.

— Да, конечно…

Со стороны было, наверное, смешно смотреть, как здоровенный, похожий на донского казака, каким его рисует Шолохов, генерал-лейтенант Стрельников почти бегом бросился от невысокого человечка к встречающим и, активно размахивая руками начал им что-то объяснять. Через пять минут встречающие, потеснившись, набились в две машины и уехали. Три черные Волги остались стоять на заметенной поземкой бетонке аэродрома, генерал Стрельников снова подошел к Кондратьеву.

— Вот и прекрасно — полковник Кондратьев едва заметно улыбнулся, но у генерала эта улыбка энтузиазма не вызывала — куда вы нас разместите?

— У нас ведомственной гостиницы к сожалении нет … замялся Стрельников — но разместим в милицейской, ее совсем недавно построили, недалеко от центра, удобно…

— Э, нет… Никаких ведомственных гостиниц. И тем более милицейских! — полковник Кондратьев улыбался, хотя в душе он уже не раз выматерил услужливого генерала, чьи услуги были для его группы явно медвежьими, это ж надо — в милицейской гостинице номера заказать! — лучше поселите нас в центре, в Космосе, насколько я знаю это самая крупная гостиница в городе. И обязательно на разных этажах. Впрочем, нет, лучше мы сами закажем. И пришлите к Космосу пять автомобилей с "семерки", обязательно разных ("семерка" — седьмое управление КГБ СССР, отвечало за наружное наблюдение — прим автора) и с комплектами номеров. Поехали!

Полковник Кондратьев махнул рукой, из самолета вышли несколько человек. Всех их, несмотря на то, что одеты они были по-разному объединяла одна общая черта: столкнувшись с ними в людской толчее вы забудете как они выглядят через минуту …


Г. Ростов-на-Дону
Аэропорт
10 февраля 1971 года Вечер


Белоснежный Ил-62, прокатившись по рулежке аэропорта замер, я встал (заработал неодобрительный взгляд от шефа за торопливость), самостоятельно вынул сумку с вещами из ящика над головами. Первым вышел на трап, когда открыли люк.

У трапа стояла пара потрепанных аэропортовских автобусов — пассажирский прицеп с тягачом Зил-130. Посмотрев вдаль, где в снежной дымке виднелись здания аэропорта (в отличие от московских аэропортов этот бы какой-то … распластанный по земле, двухэтажный), я вдохнул свежий морозный воздух и пошел на посадку в автобус.

— Погоди! — с трапа спускался шеф — поперек батьки в пекло не лезь! Жди, сейчас нас встретят.

— А если не встретят? — я скептически посмотрел на летное поле, через которое белыми вихрями летела поземка. До здания аэровокзала было метров восемьсот, идти их по стуже мне не хотелось

— Встретят, встретят — Александр Владимирович бросил сумку на промерзший бетон, достал из кармана пачку сигарет, закурил чтобы согреться — Валька приедет…

Примерно через пять минут минут, одну выкуренную сигарету и пару ругательств вполголоса с моей стороны к нам подкатила машина, которой я еще не видел. Небольшая, бежевого цвета, четыре двери, отдельный багажник, большие круглые фары — она больше походила на иномарку. Хлопнула дверь, из машины вышел здоровый, не меньше двух метров ростом мужик. Улыбаясь, шеф пошел к нему навстречу, мужик стиснул его в объятьях так, что я даже забеспокоился за его здоровье. Судя по габаритам, этот мужик мог бороться с медведем.

— Сашка, черт старый, приехал, наконец…

Шеф, наконец, освободился от объятий

— Это мой старый друг Валентин, еще по университету …

— Можно Валёк — прогудел великан

— А это мой стажер Сергей Соболев…

Я неосознанно попятился, чтобы не угодить в объятья великана, заметив это, шеф и Валёк весело расхохотались.

— Да уж, Валька у нас силы немерянной…

Шеф критическим взглядом осмотрел машину

— Колись, на какие доходы купил?

— Прошу снисхождения от советского правосудия — великан шутливо поднял руки — купил на честно заработанное. Новинка советского автомобилестроения — Ваз 2101! Только взял, из первой партии! В Ростове только две таких!

— Ладно — шеф открыл заднюю дверцу, забросил туда багаж — ты, кстати, свой "Москвич" в утиль не сдал часом?

— Как можно — великан шутливо нахмурился — отцу подарил! По селу ездить — самое то.

— Отлично — улыбнулся шеф — нам он понадобится на пару дней. Поехали, что мерзнем…

Историю Валентина Нечипоренко я узнал потом. Вначале он избрал юридическую карьеру, закончил юридический факультет МГУ, по всем показателям его ждало прекрасное распределение и карьера. Но неожиданно для всех он не стал работать по специальности, уехал в Ростовскую область и стал помогать живущему в селе отцу. Отец был известным по всему Союзу пчеловодом и вдвоем они создали пасеку аж под триста пчелосемей. А мед всегда был золотым дном — поэтому Валентин и его отец не бедствовали. Держали несколько торговых мест на Ростовском рынке, торговали, деньги лились рекой. Это и привлекло к нему внимание ОБХСС. Судя по всему, жалобу написал председатель ближайшего колхоза, в котором дела шли ни шатко, ни валко. Только вмешательство шефа, решившего не оставлять в беде своего однокашника, на уровне Генеральной прокуратуры (как бы то ни было деньги, пусть и огромные Валентин и его отец зарабатывали честным трудом), звонок из Москвы в обком партии тормознули раскручивающееся дело. Шили ему такие статьи — вплоть до высшей меры, в приговоре осталась только мелочь, потянувшая на три года лишения свободы. Валёк вмешательства своего однокашника не забыл.

51